Чем быстрее во мне выветриваются мои страхи, тем сильнее крепнет твой. Страх того, что я больше не попрошу твоей защиты

Меня бесит, как мухи потирают передние лапки. Как-будто у них есть план. Как-будто моя песенка спета.

Не то чтобы меня лучше воспитали - нет , я просто смертельно ленива ; мне в голову не придет идти куда не позвали и говорить, если не спросили; возможно, дело еще в том , что меня всерьез интересуют очень, очень немногие. Человека три если наберется, уже будет удивительно.


Население Внутренней Монголии состоит большей частью из разнообразной и многочисленной меня, и мне, слава богу, хватает экшена по самое нифигасебе.


Людей вокруг начинаешь замечать исключительно в пмс, и то потому, что они изрядно выбешивают.


Через пару дней в мире снова воцаряется вожделенная тишина, и никто уже не нарушает композиции кадра, даже если лезет в него всем своим круглым лицом.

если с людьми ты не чувствуешь себя так, как хочешь чувствовать, от таких людей надо избавляться. сколько бы они не значили для тебя раньше.

солнце закроют тучи.
мы не проснемся вместе с утра.
завтра не будет лучшее.
лучшим было наше вчера.

я ужасно остро ощущаю, зачем придумали столько слов в нашем языке -
потому что мне даже их не хватает, чтобы объяснить что-то, что я думаю и
чувствую, когда думаю о тебе

Похудеть килограммов на семь-десять, чтобы острые,болезненно выступающие бедерные косточки, резко очерченные скулы и попа меньшераза в полтора; побриться наголо, оставив три-четыре миллиметра волос; забитькрупный, черный, стилизованный иероглиф "дао" на левое плечо; пробитьодно ухо, но сразу двумя или тремя дырками; загореть до оттенка трюфельногомасла примерно; спилить ногти, красить черным или бесцветным; говорить мало,слать далеко, заламывать баснословно.
Щуриться по-солдатски, курить, хохотать раскатисто, схрипотцой, как Йовович; носить майки-борцовки, сумки-планшеты, толстовки скапюшонами, короткие клепаные байкерские куртки, узкие дизелевские джинсы,дорогие расшнурованные сапоги, крупное серебро; держать спину; красить толькоресницы; уметь драться; уметь смотреть так, чтобы у собеседника мгновенноледенели ладони; отвечать за то, что обещаешь, тех, кого приручила, то, гденалажала.
Не знать компромиссов.
Быть суверенной; автономной; только своей.
Не вестись; но уметь разводить щелчком пальцев.
Не выглядеть злой - но способной дать отпор; прощать, но незабывать; никогда никого не ждать, не увещевать, не тщиться исправить; блюстиграницы; делать так, чтобы, когда входишь в комнату, все машинально сводилилопатки.
Никому ничего не доказывать, только себе.
Научиться достойно проигрывать.
Научиться не бросать на полдороге, загоревшись,побаловавшись и почти мгновенно потеряв интерес, а методично доводить все доконца.
Не врать.
Называть реальные сроки.
Отучиться легко краснеть; вообще не уметь смущаться.
Стать строго обязательной к прочтению и просмотру.
Никогда не повышать голоса.
Уметь вскидывать одну бровь так, чтобы в секунду снимать всевопросы и претензии.
Не иметь равных.
Стоять за своих горой; быть человеком, которому звонят,когда больше некому.
Но стыдятся дергать по мелочам.
Иметь достаточно денег, чтобы ни от кого не зависеть;никогда не просить. Давать в долг ровно столько, сколько находишь возможнымподарить.
Спать с теми, кто не предаст.
Осаживать наглецов; стыдить пустых пиздоболов; трусов простособой не удостаивать. Строго дозировать людей во избежание острых интоксикаций.
Помириться с Богом; найти с ним наиболее простой и прямойспособ взаимодействия.
Маме сделаться надеждой и опорой; по причине гулкогоотсутствия альтернатив.
Быть герметичнее.
Излучать свободолюбие; но не отшельничество.
Не таить зла; не растить в себе обид; брать одной рукой заворотник и в лицо говорить все, что накипело.
Не унижаться до мстительности; вообще не снисходить дообидчиков.
Но уметь пожалеть, утешить и приласкать.
Реветь строго без свидетелей.
Быть сильной.
Учиться преодолевать все, что бы ни случилось, самой.
Запомнить и лелеять в себе это хрупкое, безмятежноеравновесие; состояние покоя.
Вообще иметь три агрегатных состояния, как вода: счастливогопокоя, острой радости бытия - и сна.
А сейчас прекратить швыряться инфинитивами, сесть изакончить работу. Прямо сейчас.
Вот так.

повремени, ну повремени, ну погоди, повернись ко мне, поворотись, вернись, не ходи к воде, не уходи и не уводи меня за собою, я не пойду, остановись, посмотри — я падаю, подойди, подай мне воды, ляг со мной на песок, дай отдышаться, меня ведет, у меня в груди не умещаются выдох-вдох, пощади, потому что я практически на пределе, пощади, дай мне день на роздых, день без одышки, день говорить с утра о малостях, жаться к твоей подушке, день отвезти тебя к стоматологу, прикупить одежки, день ухватиться за руки, когда лифт качнется, день не бояться, что плохо кончится то, что хорошо начнется. День, только день — и я снова смогу держаться, только день, и мне снова будет легко бежаться, будет как-то двигаться, как-то житься, как-то знаться, что ты все еще здесь, в одной миллионной шага, в ста миллиардах лет непрерывного бега, ты еще помнишь меня, — я вот она, вот, задыхаюсь тебе в спину?
это ад непройденных расстояний, ад полушага, ад проходящего времени, следов от его ожога, ад перемен души, и я все время не успеваю, не догоняю тебя и не забываю, каким ты был полторы секунды назад, каким ты был на предыдущем шаге, на перешейке, на прошлогоднем песке, на снегу сошедшем, вот что сводит меня с ума, вот от чего я шалею, я пробегаю пол-души, чтобы оказаться душой с тобою, чтобы душа, в душу, душа в душу, ты же переворачиваешь душу за этот шаг и вот я уже дышу, как на ладан, а ты идешь дальше, даже не понимая, не понимая даже, и это, я не в упрек, это, я не имею в виду «не ходи дальше», это я просто не понимаю, как мне прожить дольше. Это так надо, я знаю, я понимаю, это иначе не может быть, но я хочу подманить тебя и подменяю себя тобою, каким ты был полторы секунды назад, но это же не обманывает никого, даже меня саму. Это бывает, такая любовь, когда не достать и не дотянуться сердцем, губами, воплями, пуповиной, не вообразить себя половиной и тебя половиной, но навсегда учесть, что воздух будет стоять стеною между тобой и мною. Я понимаю, тут не может быть передышки и никакой поблажки, потому что это послано не для блажи и не для двух голов на одной подушке, но для того, чтобы душа терпела и задыхалась, но не подыхала, не отдыхала, и поэтому бы не затихала, и тогда, понятно, что мне не положено отлежаться у тебя на плече, отдышаться, а положено хоть как-то держаться. Я не догоню тебя, не догоню, это, конечно, ясно, не догоню, но наступит миг — и я вдруг пойму, что дальше бежать нечестно, потому что если еще хоть шаг — и я окажусь впереди тебя, ибо все закончится, завершится, и тогда еще только шаг — и ты останешься позади, и это будет слишком страшно, чтобы решиться, испытание кончится, все решится, можно будет жаться друг к дружке, есть из одной тарелки, в зоопарк ходить, и будет легко дышаться, только все уже отмечется и отшелушится, и душа вздохнет тяжело и прекратит шебуршиться. Никогда, никогда, понимаешь, ни дня покоя, никогда, испытание,это вот что такое: это когда ты гонишься, а потом понимаешь, что вот — протяни и схвати рукою, только зачем оно тебе такое? Все, что ты должен взять с этого пепелища — это себя, ставшего только еще страшней и гораздо проще, все, что ты получаешь в награду за эту спешку — это не отпуск с детьми и не пальцем водить по ее ладошке, но глубоко за пазухой черные головешки, горькие, но дающие крепость твоей одежке. Это я все понимаю,но пока что у меня подгибаются ноги, сердце выкашливается из груди, пощади, пощади, пощади, потому что я практически на пределе, пощади, дай мне день на роздых, день без одышки, пощади, ну пожалуйста, сделай так, чтобы я до тебя хоть пальцем бы дотянулась, ну пожалуйста, просто дай мне знать, что я с тобою не разминулась, не загнулась пока, не сдалась, не задохнулась!

Как надо, думаю я сегодня ночью, сильно не любить людей, чтобы втягивать их в такие сложные, выматывающие, а главное - тотально бессмысленные танцы, как отношения, - в смысле, отношения - все вот эти логи асечные с милю длиной, все вот эти коктейли терпковатые из ревности, желания бешеного, нежности материнской, умиленной - и сознания полной своей обреченности; все это затейливое иглоукалывание - вот тщеславие, вот комплекс вины, вот амбиции; все вот эти разборки в такси, ночные, со слезами, с водителем, опасливо косящимся в зеркало заднего вида; обиды, глотаемые регулярно, строго по часам, как противозачаточные таблетки - как же надо, ребята, устать от себя и хотеть от себя избавиться, сбыть себя кому-нибудь, сбагрить, задарма втюхать, бонусом, я не знаю, рекламной акцией, бесплатным подарком покупателю - чтобы каждый раз вестись на это, соглашаться, давать себя отвязать, ногой от берега оттолкнуть, чтоб еще ближайшие полгода в открытом море мыкаться, все кляня, и искать какую-то новую пристань.

Довольно много в этом острого, да, чистого жизненного спирта, девяностошестиградусного, шибающего в ноздри; ощущение жизни, вывернутой на максимум, до упора, истошного такого, лихого, свежего счастья вовлеченности, задействованности в большую, опасную, адреналиновую игру; незамутненной радости контактного спарринга с миром, когда он тебе хук поддых, а ты ему локтем в челюсть с разворота - но это же так в итоге опустошает, Господи, потрошит же, как старую тряпичную куклу, мне двадцать лет только, а я уже набита разочарованиями вся, под горлышко, и форму не держу уже, и поролон лезет из швов.

Меня в игру-то взяли еще двух лет не прошло, я новичок еще, дилетант, едва осваиваю техники и ходы - но уже неотвязный привкус повтора, неверия, предсказуемости исхода.

Как тетки в пятьдесят лет заводят восемьдесят седьмой по счету роман? Какие помещения арендуют, чтоб не таскать в себе эти тонны расставаний?..

Я дурак и нелепый, неуместный моногам, мне непостижим азарт плодить мертворожденные иллюзии, раз за разом, не снижая темпа, просто ради процесса.

Я не в смысле "уйдем же в скиты", я в смысле ну, банального ответа за тех, кого приручили. Как-то не швыряться, что ли, тяжелыми, сакральными, убойной силы словами и жестами просто ради создания видимости, что и ты ради кого-то живешь, что и ты на что-то значительное способен. Не затыкать пустоты в себе случайными мужчинами и женщинами, как комканой газетой - обувь, чтоб не ссыхалась. Мужчины эти и женщины приживутся в тебе, пригреются - а ты их как раз и вышвырнешь, потому что опять весна.

Не говорить "я же твой", когда еще кто-то как минимум имеет на тебя вполне себе имущественные права.

Не употреблять "я же люблю тебя" как легальный эвфемизм "с тобой очень удобно, мне нравится тобой пользоваться".

Не множить скорбь.

Один увернется, а в другом от этих слов сквозные дыры будут с пушечное ядро еще много лет, а ты вроде как только приободрить попытался.

Столкнулись, слиплись, разомкнулись, канули, а человек стоит, и сквозь него дорогу видно, и мяско по кромке дымится слегка, пшшш.

Да нет, у меня все хорошо на самом деле.
просто немного тревожно.