Процесс отваживания всякой нечистой силы обозначается глаголом bannen, родственный английскому ban, от которого, в свою очередь, произошло русское «забанить». Так вот, забанить нахцерера можно множеством способов. Возникает он из трупов, похороненных с открытым ртом или открытыми глазами, или просто у которых саван касается рта. Этого следует избегать. Ещё труп можно связать. Можно просто похоронить лицом вниз. Можно насыпать в гроб гальку или сушёный горох: пока нахцерер все горошинки не пересчитает, он сосать не начнёт, а дальше двух он считать не может, число «три» ему запрещено. Можно положить ему на грудь ножницы или ещё что-то металлическое. Если всё это не помогло, можно вскрыть гроб, отрезать трупу голову, вырезать сердце, проткнуть колом или ещё что-то такое выдумать. В общем, скучно тогдашним немцам явно не было.
Измождённые, вымотанные, драконы не знают ничего, кроме команды "бежать". Они не знают, что, вопреки всем угрозам, Стражи не вправе до них даже дотронуться, ведь если падёт хотя бы один дракон, Вселенная остановится. Вся её жизнь легко уместится между двумя ударами стрелок, ведь вечность - лишь зарубка на персте Созидателя. Драконы не знают, что каждый миг жизни Стражей пронизан таким отчаянием, какое недоступно даже их медночешуйчатым пленникам, ведь, в отличие от драконов, они с рождения обречены знать. Знать каждое слово, которым Созидатель вышептал мир из бездны. Каждую истину из тех, что некогда вырвали твердь из объятий небытия.
Их раса была рождена затем и только затем, чтобы дарить страх другим - ведь бояться Стражи умеют лучше, чем кто бы то ни было. Но драконы не знают и этого - и крутят, крутят Судьбу мироздания каждый в своём колесе. Колесо делает оборот, плоть сменяет космос, Вселенная растёт и снова сжимается в точку. Всё приходит и уходит, неизменно лишь одно: пока драконы бегут, всё остальное бежит с ними - на месте, из ниоткуда в никуда.
- Нет, сынок, это неправда, батюшка вас опять наебал. Знаешь, почему рая не существует?
Смотри, возьмем, например, Джимми Моррисона... И Фредди Меркьюри... Наркоман и пидорас. Не могли же они попасть в рай, сечешь? Иначе что это за рай такой. Или вот Курт Кобейн, слыхал про такого? Тот вообще себе из дробовика котелок прострелил. А это, скажу я тебе, говорит не только о ловкости рук и определенной смекалке, но и о том, что был он ебанутым на всю голову гребаным психом, которому точно не в раю место. Ты слушаешь?
- Да, папочка, но я так и не понял, почему рая нету!
- Да потому! Потому что, рай без Doors, Queen и Nirvana не рай, а говно! Понимаешь, сынок, ГОВНО. На хер такой рай, нет его.
бросить заумную книгу и смеяться в кино над глупым, но таким крутым фильмом
скупить в магазине любимое печенье из американских мультов, мороженое в крутых разноцветных банках и кайфануть от каждого кусочка, каждой ложечки
а потом пойти в магазин и купить платье, в котором круче тебя ну никого, и плевать, что оно на размер больше
перестать общаться с бесконечно далекими людьми, ставшими такими родными. и остановить попытки под них подстроиться, которые похожи на битву головы со льдом
положить хуй на амбиции 9классника о мировом величии и заниматься тем, что дает тебе наслаждение прямо сейчас, в эту секунду
и плевать, как бы криво это не выглядело для остальных
ты в этот момент приближаешься к Богу, раскрывая его внутри себя
Хорошо, выйдя на улицу раним утром, вдыхать снежинки и глядеть, как зимнее небо раскрывает перед тобой целую звёздную карту, усыпанную небесными светилами и тёплыми электрическими звёздами в окнах.
Хорошо, когда открываешь книгу, а там многоточия словно обломки древних остей и наконечников копий, а пираты полощут свои окровавленные паруса в водах Тибра.
Хорошо, когда не можешь заснуть ночью, но не сердишься, ведь это оттого, что ты бодрствуешь в чьём-то сне.
Хорошо, когда вслед за суховеями августа приходит сентябрь, полный ветра и спелого винограда заросли которого прячут трамвайные рельсы и летние сумерки.
Хорошо слушать Вагнера и чувствовать, что ты можешь всё, даже напасть на Польшу.
Хорошо, когда можно в любой момент эвакуироваться в другое полушарие, прихватив с собой только недочитанную книжку, лечебную кошку и бутылку с кровью томатов.
Хорошо, когда видишь в окно, как дети выбегают во двор и кричат "Зима, зима.
Хорошо иметь дома свечи, старые фотографии и немного кофейных зёрен на случай конца электрического света, ну и ещё древнюю кофемолку и бесстыдные, чтобы будить духи побед древних предков и пугать чопорных интеллигентов с нижнего этажа.
Хорошо это всё.
Хорошо.
На помощь приходят лишь тихие и вдумчивые вылазки куда-нибудь с самим собой - например, очень помогает специально забывать дорогу и понарошку теряться, чувствуя себя мимолетным путешественником в знакомых местах.
Смешным крюком огибать город, останавливаясь на безлюдной набережной, забегая в маленькие кофейные островки на крошечных мостиках-улицах на запах булочек с рассыпным маком, где минуту размениваешь на две, а то и на три другие; а через пару дней опять надеть любимый свитер и направиться на курсы привычным маршрутом, кутаясь в мягкую белую шерсть и откусывая тающие во рту кусочки сливочного мороженого. А потом постепенно привыкаешь, что реальность непродумана, целика и проникновенна, а откуда-нибудь из глубин потемневшего зеркала в прихожей улыбнется смешливая леди с искорками в глазах и высоко поднятым носом, которой всегда хотелось стать, а в давно забытых карманах находятся звенящие монетки, которых не хватало на чай и возвращенные конверты со временем, потраченным зря.
- превращать все плохие книги в большие рожки сливочного мороженого с ромом и сырным печеньем (только как бы любовь к сладкому не победила любовь к хорошей литературе);
- навещать друг друга в чужих снах: пить клюквенный чай с медом, придумывать, как вызволить незадачливого художника из пасти рыжего льва, наивно мечтавшего таким образом научиться рисовать, или чертить еще одну таблицу Менделеева со всеми атомными массами;
- в дождливый день убирать лужи размером с волнистый уличный океан из-под своих ног (и возвращать их для следующего прохожего), а зимой - серые, утомленные городской пылью сугробы;
- уметь мяукнуть так, чтобы домашний пушистый кот тебя понял - и замурчал в ответ так, чтобы понял уже ты - такое маленькое и ментальное кошачье посольство дома;
- уметь нагревать остывшие чашки бывшего когда-то теплым шоколада, сердца и поднимать опустившиеся совсем руки;
- чтобы вся обувь в магазине идеально подходила тебе по размеру;
Возможно, мы бы и знакомились так: вот я, Оксана, умею по средам выпускать из мизинца левой руки букеты самых любимых и живых цветов, а она каждое утро встает с той ноги, а ты что? Ну или у всех детей бы уже начался кариес из-за мороженого из плохих книг, кто знает?
Иногда мне кажется, что вот они мы, никогда не взрослеющие дети, более того, просто не умеющие, да и не желающие взрослеть; вот они мы, выстраивающие шалаш из подушек и одеял, прячущиеся в шкафу, где нас никто и никогда не найдет: со скрипящей дверцей, до безумия пахнущим небом твоим летным костюмом и, конечно, тайком сворованными ломтиками лимонного бисквита и стаканами шоколадного молока на ночь.
Ведь сказки вовсе не убеждают нас в том, что драконы существуют, зато они учат нас, что любого дракона возможно победить.
когда-то я была уверена, что счастье необходимо выстрадать
и чем хуже тебе сейчас, тем будет лучше потом, типавселенское равновесие
сейчас же я думаю, что это все сраное говно, и страдать я не
хочу больше вообще и никогда, что бы вокруг не происходило
только счастье, только хардкор
Сейчас, пока ещё достаточно гордости и амбиций, нет ничего
стыднее, чем заподозрить – а что, если я тебя люблю, а что, если я, как и все
остальные романтические уродцы, собираюсь испортить нашу удобную, радостную,
такую выверенную связь вот этим безобразным, мучительным, разрывающим рот
«люблю». Это лишь чуть менее стыдно, чем увидеть в ответ на чужом лице
«быстрое, странное, почти некрасивое выражение» разочарования и скуки – и ты
туда же, а, опять, вроде обо всём уже поговорили, мне казалось, у тебя эта блажь
давно прошла…
же текст – и раз за разом разбиваться об одного и того же человека, - ведь
главное между вами уже произошло, и ты уже богаче многих других, потому что
знаешь, в чей промерзший панельный подъезд, в чью бессмертную библиотеку,
придёшь однажды умирать.
Уже несколько дней я как сломанный музыкальный автомат:
нужно хорошенько ударить по крышке, чтобы песенка переключилась. А вообще,
публика жестока: ты идёшь вперёд, пишешь песни, а она непреклонно, единодушно
требует старого. Ей нет дела, устал ли ты это петь; забыл того, кому посвятил
строчки; грустно тебе или весело. Пой! Ведь мы не перешагнули те чувства. Хотим
ли подбросить дров в костёр или разворошить тлеющие угли. Твой затравленный
взгляд не трогает нас: мы упиваемся своей драмой.
"Твои несовершенства совершенны".
Наверное, у каждого из нас бывают моменты, когда жизнь
кажется замкнутым кругом привычных унылых рельсов, когда катишься по знакомому
проторенному пути, как колобок, в какую-то бездну рутины и скуки. Когда не
ждёшь от жизни никаких сюрпризов, какие уж тут сюрпризы, вот список дел и вперёд
по нему, работа-дом-работа. Даже если в целом жизнь устроена гораздо
разнообразнее и веселее, иногда начинаешь увязать в болоте вот такого
настроения.
Так вот. Когда у вас что-нибудь не получается, когда
берётесь за дело, раз не вышло, два не вышло, да что же это я криворукий такой
тюфяк, ничего не получается, бестолковый какой. Вот в такой момент вспомните
предыдущий абзац и осознайте: что-то не получается - скорее всего, это значит,
что вы взялись за что-то настолько новое и непривычное, что оно даже может не
получиться. Это же праздник, ребята, просто праздник.
В детстве, когда не пускали в игру, ты вёл себя куда
адекватнее: кидался песком, бил вчерашнего собрата пластиковой лопаткой, орал,
топал ногами. А теперь, гладя на чужую нежность, чужую робость и заботливость,
чуешь прогорклый рыбий жир, лежалые сласти, кислые ягоды. Дети знают о ревности
больше нашего, тебя же обидели всерьёз, что же ты стоишь так тихо?
нутро пустым и гулким. С этих пор постель твоя будет в саже, ужином будут угли,
гвозди - завтраком. Кликай воронов с пожарищ, называй по именам: Зависть,
Ревность, Гнев.
Есть люди, на которых можно положиться через пару часов
знакомства, есть - на которых нельзя никогда. И хоть ты тресни
раненые дети, и все мы хорошие хорошие хорошие
И что такое путь
Я пытаюсь не употреблять мат вообще, следующая стадия- не
употреблять его в мыслях.
Молиться перед едой.
И отметать.
(с) Ричард Бах
Мой возлюбленный учавствует в соревнованиях по укрощению воздушных масс. Поистине не легкое занятие, мне и в мыслях непосильное. И на исходе дня он возвращается ко мне заждавшейся в уютную и теплую квартиру. В потертом лётном костюме, уставший, пропитанный заиндевевшим небом и непокорным ветром. Я обнимаю его словно пришедшего с войны, роняя неслышное "спасибо" Тому, кто вновь подставил ладонь под его приземлившуюся летательную машину. А мы усаживаемся, он - рассказывать, я - слушать. Истории о том, как под размытый аккомпанемент свободных птиц, опьяненных холодной высью, он укрощает восходящие потоки, незримые и изворотливые словно одичалые звери. О том, как на крылья ложится седая белизна, залившая белилами все грани обозрения и ты забываешь где низ а где верх, паря в невесомости. О том, что на зыбких высотак встречаются птицы, чьи крылья не процеживают воздух над городом и как холодный пот стекает ручейком по позвоночнику, когда выпариваешь под ворохом угрюмых туч. Высшая смелость - оказаться наедине с величественной высью в кричащей абсолютной тишине, наедине с собой, где от каждого движения зависит жизнь. Высшая смелость - стать прозрачным как стеклышко, поддаться голодному вепрю-ветру, что бы взобраться на его утлую спину и став невесомым перышком суметь пронестись на ней сотню километров, возвратясь невредимым.
Укрощение неба, просчет движения восходящих потоков и парение на них - это магия, определенно "secret powers of sky".
я готовлю тебе завтра, приношу сладкое к чаю, у тебя уже почти не хрустит шея, мы смотрим машины и переубеждаем друг друга
я приезжаю к тебе, замерзнув в электричке, ты завариваешь мне чай и укутываешь в пледы
мы покупаем овощи с фруктами, и ты выжимаешь мне вкуснющие соки, поешь мне шутливые песни
мы ругаемся, я смешная в тысяче твоих свитеров, ты бьешь кулаком об стену, я стараюсь не плакать
спустя один вечер мы помиримся, разве может быть иначе, ты целуешь меня всю и говоришь, что никуда не отпустишь, и не отпускаешь
ты меня любишь
карьера и семья, семья и карьера
два бокала мартини в клубе по выходным, любимый человек с иголочки, правильное питание и стремление, стремление
видение ситуации только с одной стороны - правильной, видение мира только однобоко - как и должно быть
отрицание своих ошибок и удовлетворенное признание ошибок других
послушайте!
мне 20, мне хочется маленьких безумств, авантюрных "мама, я за столько-то километров, я в порядке", мне хочется людей вокруг - интересных, легких, без излишней чистоты внутри и снаружи
я буду с димой, и мне плевать, откуда он, какая у него семья и наследственность, сколько метров в его квартире
я буду танцевать под рок-н-ролльные мотивы и ссылаться на джона леннона
это правильно. все правильно
отпустите стереотипы, впустите чувства