Я забралась под одеяло двадцатилетней давности и успокоилась. Лампа возмущенно мигала, может дело в том, что она два с половиной месяца покрывалась пылью в верхнем ящике письменного стола? Вероятно, лампа держит на меня ещё немного зла, так как если бы не держала, мигания бы не было - она бы просто не горела. Да, лампа у меня с характером, поставленным правым ударом и неправильно сросшейся на фабрике ногой. Такие достаются безбашенным хозяевам, проводящим за письменным столом по часу-два. В месяц. Безбашенные на то и безбашенные, чтобы записывать свои опусы и вирши, свесив ноги с ближайшего шкафа.

Так вот, одеяло. Одеяло это я любила с того момента, как помню себя. Я тащила его по полу в свою комнату ночью и сооружала к нему импровизированные лестницы днем. Я пряталась под ним в зале, сидя на ковре посередине комнаты в полной уверенности, что меня никто не видит. Освоив подземелье одеяла я приступала к Азгарду - и проводила время, валяясь уже НА одеяле.

А сейчас сижу я на диване. Диван большой и серый, но, сволочь, не разложенный. Переехал к нам с Военведа, ещё год назад. Под ним хранится несколько тетрадей с конспектами из первого семестра, ибо никак не могу их вытащить. Думается, им там даже лучше, нежели остальным, ибо "хранить в сухом прохладном месте!", а остальные мерзнут на подоконнике. Но дивану от этого не тепло и даже не холодно, с моими конспектами он не подружился. Весь в меня - с конспектами не дружит принципиально!

Сижу по одеялом. Лампа мигает. Не всё ещё потеряно.